Будем как солнце. Книга символов - Страница 6

    И как она плыла.
А к вечеру, когда в холодной дали
    Сверкнули маяки,
Ее совсем случайно подобрали,
    Всю в пене, рыбаки.
Был мертвен свет в глазах ее застывших,
    Но сердце билось в ней.
Был долог гул приливов, отступивших
    С береговых камней.

7

Весной, в новолунье, в прозрачный тот час,
    Что двойственно вечен и нов,
И сладко волнует и радует нас,
    Колеблясь на грани миров,
Я вздрогнул от взора двух призрачных глаз,
    В одном из больших городов.
Глаза отражали застывшие сны,
    Под тенью безжизненных век,
В них не было чар уходящей весны,
    Огней убегающих рек,
Глаза были полны морской глубины,
    И были слепыми навек.
У темного дома стояла она,
    Виденье тяжелых потерь,
И я из высокого видел окна,
    Как замкнута черная дверь,
Пред бледною девой с глубокого дна,
    Что нищею ходит теперь.
В том сумрачном доме, большой вышины,
    Балладу о Море я пел,
О деве, которую мучили сны,
    Что есть неподводный предел,
Что, может быть, в мире две правды даны
    Для душ и для жаждущих тел.
И с болью я медлил и ждал у окна,
    И явственно слышал в окно
Два слова, что молвила дева со дна,
    Мне вам передать их дано:
«Я видела Солнце»,— сказала она,—
    «Что после,— не все ли равно!»

ДОЖДЬ

В углу шуршали мыши,
Весь дом застыл во сне.
Шел дождь, и капли с крыши
Стекали по стене.

Шел дождь, ленивый, вялый,
И маятник стучал.
И я душой усталой
Себя не различал.

Я слился с этой сонной
Тяжелой тишиной.
Забытый, обделенный,
Я весь был тьмой ночной.

А бодрый, как могильщик,
Во мне тревожа мрак,
В стене жучок-точильщик
Твердил: «Тик-так. Тик-так».

Равняя звуки точкам,
Началу всех начал,
Он тонким молоточком
Стучал, стучал, стучал.

И атомы напева,
Сплетаясь в тишине,
Спокойно и без гнева
«Умри» твердили мне.

И мертвый, бездыханный,
Как труп задутых свеч,
Я слушал в скорби странной
Вещательную речь.

И тише кто-то, тише,
Шептался обо мне
И капли с темной крыши
Стекали по стене.

ПРЕРЫВИСТЫЙ ШЕЛЕСТ

Есть другие планеты, где ветры певучие тише,
Где небо бледнее, травы тоньше и выше,
Где прерывисто льются
Переменные светы,

Но своей переменою только ласкают, смеются.
Есть иные планеты,
Где мы были когда-то,
Где мы будем потом,

Не теперь, а когда, потеряв —
Себя потеряв без возврата,
Мы будем любить истомленные стебли седых шелестящих трав,
Без аромата,

Топких, высоких, как звезды — печальных,
Любящих сонный покой —мест погребальных,
Над нашей могилою спящих,
И тихо, так тихо, так сумрачно-тихо, под Луной шелестящих.

БЕЗВЕТРИЕ

Я чувствую какие-то прозрачные пространства,
Далеко в беспредельности, свободной от всего,
В них нет ни нашей радуги, ни звездного убранства,
В них все хрустально-призрачно, воздушно и мертво.

Безмерными провалами небесного Эфира
Они как бы оплотами от нас ограждены,
И, в центре мироздания, они всегда вне мира,
Светлей снегов нетающих нагорной вышины.

Нежней, чем ночью лунною дрожанье паутины,
Нежней, чем отражения перистых облаков,
Чем в замысле художника рождение картины,
Чем даль навек утраченных родимых берегов.

И только те, что в сумраке скитания земного
Об этих странах помнили, всегда лишь их любя,
Оттуда в мир пришедшие, туда вернутся снова,
Чтоб в царствии Безветрия навек забыть себя.

СНЕЖИНКИ

Если, рея, пропадая,
Цепенея, и блистая,
Вьются хлопья снежные,—
Если сонно, отдаленно,
То с упреком, то влюбленно,
Звуки плачут нежные,—

Если рдеют, и блистают,
И редеют, упадают
Листья полумертвые,—
В сердце — нежно, безнадежно,
И горят в нем так безбрежно
Дали распростертые.

Сердце хочет, упрекает,
И пророчит, отвергает
Грани дум изведанных,—
Просит странных, безымянных,
В красоте своей нежданных,
Светов заповеданных.

Но блаженство только в вечном,
Совершенство в безупречном,
Смерть не пропасть черная.
Вечно, всюду, только чуду
Я душой молиться буду,—
Есть нерукотворное!

О, мгновенье умиранья,
Упоенье и прощанье,
В море неизбежности!
Мы страдаем, пропадаем,
Но себя мы побеждаем
Нашим сном Безбрежности!

К ВЕТРУ

Что мне осталось, кроме глубокой,
Кроме бездонной печали?
Ветер, о, Ветер, как я, одинокий,
Все мы с тобою встречали.